Сладчайшая борьба

Преданный: Шрила Гуру Махарадж, мне однажды сказали, что если человек не борется, практикуя Кришна-сознание, то это плохо. Должна ли борьба быть условием для каждого стремящегося достичь Кришна-сознания?

Шрила Гуру Махарадж: Когда преданный пытается одержать верх над своими чувствами, когда он старается преодолеть влияние ка̄мы, кродхи, лобхи, мохи, мады и ма̄тсарйи (похоти, гнева, жадности, безумия, заблуждения и зависти), в этом случае он не может уклониться от борьбы. Развитие означает борьбу различного рода, и она происходит на уровне ма̄дхйама-адхика̄ры (средней ступени). Обычно данная стадия — это время трудностей. В случае каниш̣т̣ха-адхика̄ры, на низшей ступени, человека не интересует степень его продвижения — обретает ли он преданность или нет: с умиротворенным умом он занимается арчаной (поклонением Божеству) или любой другой деятельностью, составляющей его служение. Но когда наступает стадия ма̄дхйама-адхика̄ры, в его жизни начинается настоящая борьба. Ему приходится регулировать множество вещей, лаукикӣ ваидхикӣ ва̄пи, относящихся не только к его жизни в преданности согласно указаниям писаний (ваидхикӣ), но также касающихся его общественного положения (лаукикӣ), повседневных занятий, конфликтов, отношений с обществом, образования.

Обычно на этой ступени появляется склонность проповедовать: он хочет напрячь свои силы, чтобы постараться устранить трудности с окружением и обратить его на свою сторону. Жизнь ма̄дхйама-адхика̄рӣ — это жизнь в борьбе. Когда же он достигает уровня уттама-адхика̄ры (высшей ступени осознания), его жизнь становится до некоторой степени умиротворенной. Он успокаивается, видя, что все везде идет хорошо, в соответствии с волей Кришны. Он может без труда узреть волю Кришны, а также Его присутствие за всеми событиями. Поэтому ему нет нужды проявлять большую активность или участвовать в какой-либо борьбе:

сарва-бхӯтеш̣у йах̣ паш́йед бхагавад-бха̄вам а̄тманах̣
бхӯта̄ни бхагаватй а̄тманй эш̣а бха̄гаватоттамах̣
(«Шримад-Бхагаватам», 11.2.45)

«Тот, кто пребывает на высочайшем уровне преданного служения (уттама-бха̄гавата ), во всем видит Душу всех душ, Высшую Личность, Шри Кришну. Он видит все в связи с Всевышним и осознает, что все сущее вечно пребывает в Господе».

Но тому, кто находится в сфере неведения, заблуждения, необходимо обрести гармонию, поскольку он видит два начала: ма̄йу (иллюзию) и ӣш́вару (присутствие Господа). Он хочет утвердить Ишвару — Бога, набожность, богосознание и старается изо всех сил избавиться от заблуждения. Таким образом, ма̄дхйама-адхика̄ра — период борьбы; она относится к стадии са̄дхана-даш́и, стадии практики.

Вначале душа в результате сукр̣ти, духовной удачи, пришедшей благодаря преданному служению, совершенному сознательно или неосознанно, обретает ш́раддху, божественную веру; затем са̄дху-сан̇га — человек находит общество истинных преданных. Это стадия слушания — ш́раван̣а-даш́а̄; потом наступает варан̣а-даш́а̄ — человек принимает принципы, учение, путь преданности, а уже после приходит са̄дхана-даш́а̄, стадия практики, исполненная борьбы. Далее, на стадии а̄пана-даш́и, стадии развитого осознания, преданный ощущает умиротворение в бха̄ва-бхакти, первом раскрытии бутона божественной любви, которое на стадии прапанна-даш́и, полного самопредания, становится према-бхакти, чистой любовью к Богу.

Когда душа уже участвует в лӣле, трансцендентных деяниях, снова имеет место борьба, но уже иного рода. Во Врадже, Вриндаване, тоже существует соперничество, борьба. Яшода думает: «Как уследить за этим непослушным ребенком? Я не в состоянии сделать это — мне с Ним не справиться!» Таким образом, там также происходит борьба. Но она порождена йога-майей — она в сфере према-бхакти, ахи бха̄вати премна̄, и по своей природе динамична, а не статична. В сфере, которая динамична, должна быть борьба; в мире лӣлы она присутствует в той или иной форме как соперничество.

В сакхйа-расе есть игра, в которой участвуют две группы: на одной стороне Кришна, на другой — Баларама, и каждый хочет одержать верх. Это тоже борьба, но абсолютно другого рода: это трансцендентная игра.

В мадхура-расе также имеется несколько групп: группа Радхарани, группа Чандравали и множество других. И служанки каждой из групп должны идти на ухищрения ради достижения собственных интересов, интересов своей госпожи.

Таким образом, активность предполагает определенного вида борьбу — сладостную борьбу. В этом мире тоже существует борьба, но она горька на вкус. Когда нам приходится бороться, чтобы устранить неведение и привлечь истинное знание, проделать путь от заблуждения к чистому знанию, то вначале эта борьба очень горька. Она не только лишена вкуса, но временами болезненна. Но когда мы вступаем в высшую сферу, борьба становится более или менее сладостной.

Лӣла̄ должна подразумевать определенного рода борьбу. Существуют различия, существует сражение; иногда участники прибегают к обману — одна сторона обманывает другую, — но все это а̄пракр̣та, пракр̣та-ват, сверхтрансцендентное, хотя и кажется очень похожим на обычные мирские действия.

Поэтому там так же присутствует нечто подобное безнравственности: нӣти рахита, закон нравственности попирается ради удовлетворения Кришны. Это очень возвышенная идея: делать для Него все и вся! Группа ка̄ма-рӯпа ради Кришны готова на все и вся, и благодаря такому роду служения они не подвластны закону. Кришна — источник и владыка закона, и ради Него можно делать все, преступая существующие законы общества:

а̄джн̃а̄йаивам̇ гун̣а̄н дош̣а̄н майа̄диш̣т̣а̄н апи свака̄н
дхарма̄н сантйаджйа йах̣ сарва̄н ма̄м̇ бхаджета са ту саттамах̣
(«Шримад-Бхагаватам», 11.11.32)

Те, кто ради служения Кришне готов преступить даже предписания ш́астр, данные для нашего собственного блага, — воистину, преданные высочайшего уровня. Закон, установленный Господом, предназначен для обычных людей, однако существует особый круг, готовый ради своего особенного служения Господу преступить этот закон.

сарва-дхарма̄н паритйаджйа, ма̄м экам̇ ш́аран̣ам̇ враджа
ахам̇ тва̄м̇ сарва-па̄пебхйо, мокш̣айиш̣йа̄ми ма̄ ш́учах̣
(Бхагавад-гита, 18.66)

«Полностью оставив все виды религии, предайся исключительно Мне. Я освобожу тебя от всех грехов; не отчаивайся».

Для нашего блага дается множество правил и ритуалов варна̄ш́рама-дхармы, но это происходит лишь тогда, когда мы находимся на низшей ступени. На высшей же ступени: «Преступив закон, я буду служить Ему» — такова вера!

Предположим, запрещено входить в царский гарем: общепринятый закон гласит, что это запрещено всем, никто не вправе нарушить его. Но если кто-то чувствует, что необходимо какое-либо срочное служение, если он подозревает, что жизни царя угрожает какая-либо опасность, тогда, возможно, рискуя, он преступит закон и войдет в гарем ради блага царя, чтобы спасти его. Подобным образом существует определенный круг преданных, готовых ради удовлетворения Господа нарушить закон.

Те, кто может знать интересы Кришны, составляют особенную группу; они — высочайшие среди преданных. Закон предназначен для обычных людей, но сладостная воля Кришны превыше всех законов.

Итак, борьба присутствует везде: где жизнь, там и борьба. Где прогресс — там и борьба, и где происходит лӣла̄, игра, там борьба, хотя и иного рода. Одна — сладостна, другая — приносит мучения. На низшей стадии нам немного больно разрубить узы тяготения к этому миру, но, когда будут установлены определенные постоянные отношения с высшим миром, когда мы вновь обретем их, тогда движение вперед станет счастьем. Поскольку развитие подразумевает борьбу, эта борьба будет продолжаться в течение всей стадии ма̄дхйама-адхика̄ры.

Затем, на стадии уттама-адхика̄ры (на уровне развитой преданности), внешне жизнь может стать умиротворенной. А потом, на более высокой ступени, в вила̄се (играх), за пределами ш́анта-расы (пассивной признательности и благоговения), которая присуща стадии умиротворения, снова начинается борьба, но это сладостная борьба. Она устраивается не маха̄-ма̄йей, а йога-ма̄йей; она привлекает нас к Центру. Там сама земля состоит из расы: она расамайа, исполнена сладостного вкуса — это царство нектара, амр̣тамайа-лока. Различие между двумя этими видами борьбы несколько схоже с различием между человеком, работающим в знойной пустыне, и тем, кто трудится в хорошей, полезной для здоровья окружающей среде, либо с различием между трудом больного и здорового. Это нечто похожее.

Существует выражение: «Невежество — это блаженство». Пребывающий в невежестве живет в мире, поскольку ничего не знает — он не осознает действительности. Это тоже умиротворение: так как нет сознания, нет и борьбы. Когда пациент испытывает боль, врач стремится, сделав укол, привести его в бессознательное состояние и оставить его в таком состоянии, потому что если тот проснется, то испытает сильнейшую острую боль. Поэтому его необходимо перевести в иное состояние — бессознательное.

Эта бессознательность есть невежество, и в нем также присутствует своего рода вкус, тамо-гун̣а. Но это не настоящий покой. В этом нет чувства, это — нуль. Но нуль также обладает природой бесконечности. Бесконечность и нуль сходны. Если к нулю прибавить нуль, то получится нуль, и если из нуля вычесть нуль, результатом также будет нуль; деление нуля на нуль опять же дает нуль. Подобным же образом, если бесконечность прибавить к, вычесть из, или разделить на бесконечность, во всех случаях результатом будет бесконечность.

Поэтому говорится: «Невежество — это блаженство». Если нет сознания, не может быть и речи о боли. Это похоже на бытие камня. Те, кто чрезвычайно сильно стремится к освобождению, достигают стадии, подобной существованию ископаемого или камня. Они хотят покоя, и поэтому им дается состояние покоя, как у камня:

йе ’нйе ’равинда̄кш̣а вимукта-ма̄нинас
твайй аста-бха̄ва̄д авиш́уддха-буддхайах̣
а̄рухйа кр̣ччхрен̣а парам̇ падам̇ татах̣
патантй адхо ’на̄др̣та-йуш̣мад ан̇гхрайах̣
(«Шримад-Бхагаватам», 10.2.32)

«О лотосоокий Господь! Хотя непреданные, принимающие на себя суровые епитимьи и аскезы, чтобы достичь высшего положения, могут мнить себя освобожденными, разум их остается нечистым. Они всего лишь предаются разнообразным мудрствованиям и не стремятся к возможности обрести прибежище в Тебе. Поскольку они не ценят Твоих лотосоподобных стоп, они просто вновь низвергаются в мирское существование, утратив положение воображаемого превосходства».

Решившие стать «едиными» с Господом в итоге обретают это тяжелое наказание и ввергаются в такое бытие, бытие камня, и в этом состоянии могут просуществовать в покое в течение лакхов, кроров, или миллионов лет. Они могут стать Гималаями, камнем или деревом. В Пуранах мы находим примеры личностей, проклятых на такую судьбу. И в этом состоянии тоже присутствует своего рода умиротворение: «блаженство — в неведении».

Те, кто поднимается до ш́анта-расы, также обретают некоторую безмятежность. Но при вступлении на Вайкунтху снова начинается жизнь, движение, и все это — ради служения. В да̄сйа-расе присутствует деятельность, в ней есть борьба. Пребывающие на том уровне исполняют приказания: «Делай это, иди сюда, подай то». Столь много движения, а оно означает борьбу. Но эта борьба дарует мир. Такого рода борьба начинается в да̄сйа-расе. Тогда как ш́анта-раса занимает промежуточное положение, и в этом состоянии бездеятельности также существует мир, но более низкого качества:

а̄тма̄ра̄ма̄ш́ ча мунайо
ниргрантха̄ апй урукраме
курвантй ахаитукӣм̇ бхактим
иттхам-бхӯта-гун̣о харих̣
(«Шримад-Бхагаватам», 1.7.10)

«Все типы а̄тма̄ра̄м (тех, кто черпает наслаждение в а̄тме, или духовном “я”), особенно те, кто утвердился на пути самоосознания, хотя и свободны ото всех видов мирских пут, жаждут совершать беспримесное, основанное на преданности служение Личности Бога. Это означает, что Господь обладает трансцендентными качествами и потому способен привлечь всех, включая даже освобожденные души».

Таково промежуточное положение, всего лишь преддверие подлинного служения:

брахма-бхӯтах̣ прасанна̄тма̄
на ш́очати на ка̄н̇кш̣ати
самах̣ сарвеш̣у бхӯтеш̣у
мад-бхактим̇ лабхате пара̄м
(Бхагавад-гита, 18.54)

«Чистосердечная и удовлетворенная в самой себе душа, реализовавшая свою сознательную божественную природу, ни о чем не скорбит и ничего не жаждет. Равно видящая всех существ (в связи с Моей высшей силой), она постепенно достигает высшей преданности (према-бхакти) Мне».

Промежуточное положение — это положение так называемого мира. Но мы обретаем динамическое умиротворение в том, что внешне кажется борьбой: в да̄сйа-, сакхйа- и ва̄тсалйа-расах, а также в мадхура-расе с ее разновидностями  — сва̄кӣей и па̄ракӣей.

Предположим, что служанкам в мадхура-расе нужно темной ночью встретиться с Кришной в лесу. Внешне кажется, что им придется приложить множество разнообразных усилий. Получив знак — услышав особую мелодию флейты Кришны, — им нужно будет пробираться сквозь джунгли, чтобы оказаться где-то в определенное время. Это похоже на обычную борьбу5, но на самом деле — сладчайшая динамика.

Если борьба подразумевает динамику, тогда там, на том уровне, где действие столь сладостно, борьба есть нечто возвышенное. Но если мы чувствуем, что борьба для нас — нечто мучительное, то такая борьба должна относиться к низшему плану. Здесь она — источник страданий: здесь вся активность, все усилия порождают лишь боль. На высшем уровне также существует деятельность, но она создает сладость, подобно тому, как сандаловое дерево при трении источает сладкий аромат. Это борьба, цель которой — породить сладость.

Таким образом, те, кто обитает на высочайшем уровне, тоже ведут напряженную борьбу, но эта борьба порождает нектар, который они вкушают. «Бороться» означает еще и «быть занятым»: каждый там чрезвычайно занят — больше, чем мы можем вообразить. Они столь деятельны, но их деятельность не приносит мучений, она порождает умиротворение. Здесь, пытаясь покончить со своей порочной привязанностью к мирскому, мы переживаем мучительное напряжение. Но, как писал английский поэт Шелли: «Наши самые сладостные песни порождены самой скорбной думой». Этот вид борьбы тоже приносит нам мир. Когда новичок на пути преданности начинает отстраняться от своего мирского окружения, расставание с ним болезненно, но он также обретает в некотором роде умиротворение:

йад-анучарита-лӣла̄-карн̣а-пӣйӯш̣а-випрут̣-
сакр̣д-адана-видхӯта-двандва-дхарма̄ винаш̣т̣а̄х̣
сапади гр̣ха-кут̣умбам̇ дӣнам утср̣джйа дӣна̄
бахава иха вихан̇га̄ бхикш̣у-чарйа̄м̇ чаранти
(«Шримад-Бхагаватам», 10.47.18)

Преданный оставляет семью, его родные плачут и стенают. Из-за их страдания он тоже чувствует боль. Но, тем не менее, он ощущает некое умиротворение высшего порядка и поэтому может переносить кажущуюся боль разлуки со своей семейной жизнью. Оставляя свой дом и семью, он испытывает некоторую болезненную реакцию, но в глубине души чувствует светлую надежду. Когда человек отправляется на заработки в другую страну, он покидает семью и поэтому испытывает страдания. Но также в сердце он сознает, что уходит, чтобы добыть деньги, которые принесут ему удовлетворение и позволят наслаждаться.

Подобным же образом, когда личность собирается оставить этот мир, разорвать свою связь с заблуждением, внешне из-за своих действий она ощущает боль. Но в глубине сердца личность обретает некоторую надежду на светлое будущее, и благодаря этой силе может двигаться вперед.

Таким образом, когда мы скованы какой-либо привязанностью к этому вредоносному миру и пытаемся оставить ее, то на этой стадии мы боремся — мучительно боремся. Но тем не менее за всем этим проглядывает сияющая надежда на некий бесподобный, нектарный вкус жизни.

Поэтому борьба не всегда подразумевает боль. Она болезненна до определенного уровня, и это происходит из-за ма̄йи, заблуждения. В кр̣ш̣н̣а-лӣле мы также находим признаки боли, но в действительности это не боль. Эта поверхностная боль — только кажущаяся.

Кришна сказал, что Он придет в определенную кун̃джу (рощу), и Радхарани со Своим окружением отправляется туда, но Он не приходит. Это называется калаха̄нтарита̄, опоздание, которое приводит к разочарованию в возлюбленном или в возлюбленной. Кроме того, есть множество других ситуаций, таких как ма̄на (ревность) и т. п. Все это мучительно, но, как пишет Кришнадас Кавирадж Госвами, описывая кр̣ш̣н̣а-прему: ба̄хйе виш̣а-джва̄ла̄ хайа, бхитаре а̄нанда-майа, внешне это кажется сильной болью, но сердце исполнено блаженства. Таким образом, «наши самые сладостные песни суть те, что порождены самой скорбной думой». Внешне это печально, но внутри — сладостно. Это так.

Когда мы принимаем Имя, вначале мы думаем, что наша обязанность — отсчитывать множество кругов, и иногда это становится в тягость. Но когда мы обретаем вкус к Имени, наша внутренняя склонность побуждает нас воспевать Имя все больше и больше — это несравнимо с вынужденным повторением шестнадцати кругов в обязательном порядке. Но когда мы достигаем ручи, внутреннего вкуса к этому конкретному виду служения, — это становится счастьем. Прежде чем мы достигнем этого положения, нас будут терзать определенные страдания.

Пока мы не обладаем вкусом и выполняем служение как обязанность, мы испытываем некоторые страдания. Поэтому, в целом, са̄дхана-даш́а̄ несколько мучительна. Затем, на стадии а̄пана-даш́и, служение становится сладостным. Конечно, в глубине сладость присутствует повсюду. Иначе зачем человеку преодолевать испытания на духовном пути? Только в надежде на сладость. Но все же, если мы желаем знать через исследование, то путь таков: ш́равана-даш́а̄, слушание; затем варана-даш́а̄, принятие; потом са̄дхана-даш́а̄, практика. Вплоть до этого уровня продвижение до некоторой степени мучительно. Затем идет а̄пана-даш́а̄, осознанная преданность, и, в конце концов, прапанна-даш́а̄, полное самопредание. А существование боли лишь нечто кажущееся: по сути, все сладостно.

 


5В оригинале Шрила Шридхар Махарадж постоянно употребляет слово "struggle", означающее не только "борьбу", но и "напряжение, усилие" (прим. переводчика).