Глава 1. Вечная и временная природа души

дживер нитйа о наимиттик дхарма

В нашей вселенной система срединных планет, известная как Бху-мандала, напоминает по форме цветок лотоса. Вокруг Бху-мандалы, подобно концентрическим кругам, расходятся семь островов. В самой чашечке вселенского «лотоса» располагается остров Джамбудвипа, лучший из всех миров Бху-мандалы. Из всех земель Джамбудвипы, наивысшее положение занимает Бхарата-варша, а на Бхарата-варше самое важное место принадлежит Гауда-бхуми. И наконец, в области Гауда-бхуми, святая Шри Навадвипа-мандала, состоящая из девяти островов, самая замечательная. В одном районе Шри Навадвипа-мандалы, на восточном берегу Ганги вечно пребывает чарующе-прекрасная Шри Годрума. Множество великих святых-вайшнавов испокон веков селились в рощах Шри Годрумы, чтобы совершать там хари-бхаджану. В далеком прошлом, в этом самом месте, в тихой беседке, сплетенной из виноградной лозы, божественная корова Сурабхи провела обряд поклонения Всевышнему Господу Шри Гаурасундаре. К этому месту прилегала Прадьюмна-кунджа, где располагался бхаджан-кутир Прадьюмны брахмачари, близкого спутника Шри Чайтаньи Махапрабху, который в более близкие нам времена совершал здесь свою бхаджану. Теперь, здесь в Прадьюмна-кундже, в скромной хижине, обвитой виноградной лозой и скрытой в тени густой листвы, жил шикша-ученик Прадьюмны брахмачари, Шри Премадас Парамахамса Бабаджи. Всегда внутренне погруженный в божественную севу, он поклонялся Господу, испытывая глубокие духовные переживания. Однажды, много лет тому назад, Бабаджи Махараджа, , принял твердое решение навсегда поселится здесь, в этой божественной роще, ибо в совершенстве изучив священные писания, хорошо знал, что Годрума в Навадвипе по сути неотлична от Нандаграма во Враджа-мандале. Он ежедневно повторял двести тысяч святых имен Господа Хари и предлагал сотни поклонов вайшнавам — преданным Господа. Собирая мадхукари (милостыню), он ежедневно обходил дома местных пастухов и крестьян, поддерживая этим скромным подаянием свою жизнь. В каждой мелочи своей жизни Бабаджи Махараджа строго следовал правилам и предписаниям жизни садху (святого).

Исполнив ежедневные обязанности, он никогда не тратил свое время на пустые разговоры или обсуждение слухов и сплетен. Вместо этого, с глазами полными слез, он погружался в чтение книги Према-виварта (Преображения Божественной любви), составленной Джагаданандой Пандитом, близким спутником Шри Гаурасундары. В такие минуты в этой тихой роще собирались все преданные из округи чтобы с любовью и преданностью слушать чтение Бабаджи Махараджа. Почему же им не слушать? Божественная сокровищница Према-виварты полна сгущенного сладостного нектара расы (трансцендентных вкусов преданности Господу), а сладкий, глубокий голос Бабаджи, читавшего неземные строфы, был подобен прохладному дождю, который гасил ядовитые языки пламени материальных желаний и мирской чувственности в сердцах его смиренных слушателей.

Как то вечером, закончив повторение намеченного количества святых имен, Парамахамса Бабаджи расположился в своей хижине, скрытой в тени зарослей мадхави и жасмина. Раскрыв Према-виварту, он принялся ее читать, погрузившись в волны трансцендентных переживаний океана божественной любви. В этот момент к нему приблизился незнакомый саннйаси, странник в отреченном укладе жизни. Подойдя к бабаджи, он почтительно склонился к его стопам и замер, не поднимая опущенной головы в течение долгого времени.

Поглощенный неземным блаженством транса преданности (самаддхи), бабаджи сперва не замечал гостя, однако, спустя какое-то время, увидев перед собой саннйаси, замершего в почтительном поклоне, бабаджи, считавший себя менее значимым, чем травинка, мгновенно вскочил на ноги и сам распростерся на земле. Громко плача, он восклицал: «О Господь Чайтанья, о Господь Нитьянанда, прошу Вас, будьте милостивы ко мне, спасите мою падшую душу!

Увидев это, саннйаси обратился к бабаджи: «О мой господин, я очень низкий и падший. Зачем подражая мне, ты тем самым как будто насмехаешься надо мной?» Сказав это, он бережно взял пыль со стоп святого бабаджи и посыпав ей свою голову, сел перед ним. Бабаджи заботливо предложил гостю циновку из древесной коры, сам расположился напротив и, голосом, полным любви произнес следующие слова: «Какое незначительное служение может предложить тебе этот бесполезный человек, о почтенный?» Поставив на землю свою камандалу, сосуд для сбора милостыни, саннйаси смиренно сложил ладони и с мольбой в голосе сказал: «О мой господин, я самый несчастный и неудачливый из людей. Большую часть своей жизни я провел в Варанаси и других святых местах, центрах ведического образования. Я изучал писания и принимал активное участие в многочисленных философских спорах с видными учеными, знатоками Веданты, стараясь убедить их в своем понимании истинного смысла Вед. Проводя время подобным образом, я досконально изучил Упанишады, Брахма-сутру, а также шесть фундаментальных направлений философской мысли Индии (шат-даршана): санкхйа, патанджала, нйайа, вайшешика, пурва-мимамса и уттара-мимамса.

Затем я принял полное отречение от мира. Уже прошло двенадцать лет с того дня, как Шрила Саччидананда Сарасватипада вручил мне эка-данду — священный посох саннйаси, странствующего отшельника-адвайтавади. С дандой в руке, облаченный в шафрановые одежды монаха, я обошел всю Индию, посещая святые места. Куда бы я ни отправился на земле Бхарата-варши, я держался общества таких же как и я, саннйаси — последователей Шри Шанкарачарйи. Миновав три последовательные стадии саннйасы, известные как кутичака, бахудака и хамса, я быстро достиг высшей ступени отречения - стадии парамахамсы. Тогда я решил поселиться в Варанаси, где, приняв обет молчания — мауну, строго подчинил свой разум медитации на три великие изречения Упанишад: ахам брахмасми (я есть Брахман), прагйанам брахма (Брахман есть сознание) и тат твам аси ( ты есть То), которые Шри Шанкара утвердил в качестве трех маха-вакйа (наиболее важных утверждений Ведических писаний). Однако и в этом я не смог обрести то счастье и духовное удовлетворение, которое искал.

Однажды, произошло событие, которое перевернуло всю мою жизнь... Мне встретился святой вайшнав-садху. Он появился перед моим тихим жилищем, громко воспевая гимны, прославляющие игры Господа Хари и Его божественные имена. Открыв глаза, я пристально смотрел на него. Сам его облик, его тело, облитое потоками слез, со вставшими дыбом волосами, свидетельствовали о глубоких духовных переживаниях, доступных лишь тем кто пребывает на высшем уровне осознания Бога. Прерывающимся от восторга голосом, он пел: «Шри Кришна Чайтанья Прабху Нитьянанда!» Он радостно танцевал, но ноги не слушались его, и он вновь и вновь падал на землю. Когда я созерцал эти удивительные проявления экстаза в теле святого вайшнава, и слышал его чарующее пение, мое сердце переполнилось ранее незнакомым для меня чувством блаженной радости. Оно было настолько удивительным и прекрасным, что я не в силах передать его словами. Хотя я был полностью захвачен этим мистическим ощущением божественной любви, следуя правилам жизни парамахамсы, я не проронил ни слова. Ах, будь прокляты мои обеты, будь прокляты правила и ограничения жизни в отречении! Что может быть более жалким, чем моя судьба?! Почему, почему я не заговорил с ним?! Я не знаю, как это произошло, но с того дня в моем сердце родилось непреодолимое влечение к служению лотосным стопам Шри Кришна Чайтанйи. Я потерял внутреннее спокойствие и, охваченный непреодолимым желанием найти этого вайшнава-садху, я провел много дней в поисках, но все безрезультатно. В тот день, когда я встретил его, и звук святых имен, слетающих с из его уст, проник в мое сердце, я ощутил высочайшее трансцендентное блаженство, о существовании которого даже не мог предположить. Я даже не подозревал, что человеку доступны подобные неземные ощущения. Глубоко все обдумав, я пришел к заключению, что для меня не может быть большего блага, чем принять прибежище у стоп чистого вайшнава. С этой мыслью я оставил Варанаси и отправился в Шри Вриндавана Дхаму. Прийдя во Вриндаван, я встретил множество святых вайшнавов; часто можно было видеть, как переполненные чувством трансцендентной скорби, они громко взывали: «О Шри Рупа! О Шри Санатана! О Шри Джива Госвами!» Погруженные в медитацию на игры Шри Шри Радха-Говинды, они, подобно безумцам, катались по земле, и, голосами, задыхающимися от переполняющей их любви, взывали к имени Навадвипы. Тогда в сердце своем я жадно устремился в Шри Навадвипу. Завершив паломничество по Шри Враджа-мандале, я отправился в длительное путешествие и, пройдя сто шестьдесят восемь миль пути, я достиг Шри Майапура. Это произошло буквально несколько дней назад. Прослышав от жителей Майапура о твоей славе, я наконец-то нашел тебя, горя надеждой обрести прибежище у твоих лотосных стоп. Пожалуйста, будь милостив ко мне, прими меня как своего слугу, позволив исполнить заветную цель моей жизни Это стало бы достойным венцом длинной череды моих духовных поисков.

С полными слез глазами, зажав во рту травинку как символ смирения, святой Парамахамса Бабаджи Махашая, сказал: «О Саннйаси Тхакур, я самый последний из людей. Бесполезно прожигая бесценные дни своей жизни, я постоянно занят тем, что ем, сплю и веду бессмысленные разговоры. Несомненно благая удача окончательно отвернулась от меня! Ты можешь видеть это своими глазами - я поселился в том самом месте, где Сам Шри Кришна Чайтанья наслаждался Своими божественными играми, но проходят дни, а я так и не ощутил и капли кришна-премы — истинной любви к Господу. О саннйаси, как же ты удачлив! Всего лишь на мгновение увидев вайшнава, ты обрел эту божественную любовь. Нет никаких сомнений в том, что Кришна Чайтаньядева избрал тебя приемником своей милости! Прошу тебя, в то мгновение, когда тебе вдруг выпадет счастье вновь испытать эти чувства, вспомни обо мне, бесполезном и падшем бедняге. Только тогда, твоей милостью, я достигну цели жизни. С этими словами , святой бабаджи крепко обнял своего гостя-саннйаси, омыв его потоком слез, струящихся из глаз. Соприкоснувшись с телом вайшнава, Саннйаси Махараджа, был как громом поражен небывалым по силе чувством, целиком охватившим его. Не способный сдерживать волну трансцендентного восторга, он вскочил на ноги и принялся танцевать. Он радостно танцевал, непрестанно плакал и громко пел прерывающимся голосом: джая шри кришна-чайтанья шри прабху нитьянанда джая премадаса гуру джая бхаджана ананда, «Вся слава Шри Кришна Чайтанье! Вся слава Прабху Нитьянанде! Вся слава моему духовному учителю Шри Премадасу! Вся слава блаженству преданного служения!» Парамахамса Бабаджи присоединился к саннйаси, полностью разделяя его чувства. Обнявшись, они пели и танцевали, затем чувства их успокоились, они сели друг напротив друга и проговорили очень долго на многие темы. Проявляя большое смирение, святой Бабаджи Махараджа сказал: «О махатма, пожалуйста, живи здесь в Прадьюмна-кундже хотя бы в течение нескольких дней, чтобы я мог очиститься, общаясь с тобой. Святой саннйаси ответил: «Почему ты просишь всего несколько дней? Я уже предложил мое тело служению твоим лотосным стопам, и теперь моя единственная молитва состоит в том, чтобы я мог служить тебе до конца жизни». Будучи глубоко образованным человеком в совершенстве изучившим священные писания, саннйаси хорошо понимал те преимущества, которые обретает ученик, живущий в доме духовного учителя и постигает Абсолютную Истину, находясь под его непосредственным руководством; он также осознавал то, насколько важно во всем строго следовать указаниям гуру, и потому с большой радостью поселился в этой тихой лесной роще на берегу Ганги.

Спустя несколько дней Парамахамса Бабаджи обратился к саннйаси: «О великая душа, Шри Прадьюмна брахмачари Тхакур милостиво позволяет мне быть смиренным слугой у его лотосных стоп. Он живет в деревне Девапалли, в предместье Навадвипа-мандалы, где как раз сегодня он проводит поклонение Господу Нрисимхе. После полудня, закончив собирать милостыню, мы должны отправиться туда, чтобы получить даршан его лотосных стоп. Саннйаси Тхакур ответил: «О Гурудев, я всегда счастлив исполнить любую твою просьбу».

К двум часам дня, перебравшись через реку Алакананда, они достигли деревни Девапалли. После этого они пересекли реку Сурьятила, и наконец их взору предстал храм Господа Нрисимхи, где они обрели божественный даршан Прадьюмны Брахмачари, личного слуги Всевышнего Господа. Еще находясь на большом расстоянии, лишь завидев своего духовного учителя, Парамахамса Бабаджи, упал на землю в шашта-анга-дандават поклоне, выражая тем самым свое глубочайшее почтение. Полный любви к своему ученику, святой брахмачари поспешно выбежал из храмовой комнаты, обеими руками поднял бабаджи с земли и нежно обнял его. Усадив обоих гостей, брахмачари расспросил дорогого ученика о его благополучии.

После долгой беседы, в которой оба они обсуждали глубокие духовные истины, касающиеся бхаджана, Парамахамса Бабаджи представил духовному учителю своего спутника, святого саннйаси. Брахмачари Тхакур с большим Уважением произнес: «Мой дорогой брат, ты обрел истинного, наиболее достойного гуру – Шри Премадаса Бабаджи Махараджа. Теперь тебе необходимо изучить Према-виварту под его в высшей степени компетентным руководством. Затем он сказал: киба випра, киба нйаси, шудра кене найа джей кришна-таттва-ветта, сеи гуру хайа («Чайтанья-чаритамрита», Мадхья 8.128). «Кем бы ни был человек — брахманом, саннйаси или шудрой, если он знает науку о Кришне, он может быть гуру — духовным учителем». Саннйаси Тхакур склонился к лотосным стопам своего Парама-Гурудева (духовного учителя его духовного учителя) и голосом, полным смирения, произнес: «О господин, ты близкий спутник Шри Чайтаньядева. Просто бросив исполненный милосердия взгляд, ты можешь очистить сотни высокомерных саннйаси, подобных мне. Прошу тебя, будь же милостив ко мне и даруй мне благословение обрести чистою преданность!»

Поскольку Саннйаси Тхакур не имел большого опыта в вопросе отношений вайшнавов между собой, он внимательно наблюдал за поведением своего гуру в беседе с его духовным наставником. Благодаря этому он хорошо усвоил важнейшие принципы вайшнавского этикета и обрел правильное понимание того, как должным образом вести себя по отношению к своему духовному учителю. Такое знание является необычайно важной наукой для любого искреннего ученика.

По завершении беседы, получив даршан Божества, во время вечернего арати, Парамахамса Бабаджи и его спутник-санньяси оба вернулись в Шри Годруму.

Спустя несколько дней Санньаси Тхакур загорелся желанием услышать возвышенные духовные истины из уст Парамахамса Бабаджи. К тому времени саннйаси уже мало чем отличался от истинного вайшнава, за исключением своих одежд. Благодаря многолетней практике, он полностью держал под контролем побуждения ума и чувств, обладал благородными чертами характера и имел полную веру в путь духовного совершенствования (брахма-ништха). Кроме того, он был удивительно смиренен и теперь еще обрел твердую веру в трансцендентные игры Господа.

Однажды ранним утром перед самым восходом солнца, Парамахамса Бабаджи, приняв омовение и одев чистую одежду, как обычно, расположился в своем тихом кутире, спрятанном в зарослях мадхави. Взяв в руки четки, сделанные из дерева Туласи, он погрузил свой ум и сердце в повторение святых имен Господа Хари. Тогда ежедневные трансцендентные игры Божественной четы Шри Шри Радха-Шьямасундары, проходящие в эти драгоценные минуты, предшествующие восходу солнца (нишанта-лила) и доступные взору тех, кому открыты двери в нематериальные измерения, незаметно вошли в его сердце, наполнив его горько – сладостным чувством трансцендентной разлуки. Расставание, которое ожидало Радху и Кришну в эти предрассветные часы, необходимость покинуть кунджу и незаметно вернуться каждый к себе домой, рождало глубокое чувство печали, которое переживал всем своим существом святой Бабаджи Махараджа. Видя перед собой эту сцену, бабаджи не мог сдержать слезы, непрерывно струящиеся из его глаз. Всецело погруженный в медитацию на эту Божественную лилу, он в своем вечно-совершенном духовном теле исполнял служение Божественной чете в соответствии с данным периодом суток(ашта-калийа-лила-смаранам). Пребывая на духовном плане бытия, он абсолютно забыл о своем физическом теле. Незаметно подойдя к нему, Саннйаси Тхакур неслышно опустился рядом, наблюдая проявления саттвика-бхавы, трансцендентные признаки экстатической погруженности сознания святого Бабаджи Махараджа. Вдруг, неожиданно, глядя прямо в глаза саннйаси, Парамахамса Бабаджи сказал: «О сакхи, немедленно заставь замолчать эту обезьяну Какхати, пока она не прервала счастливые минуты сна наших Радха-Говинды. Если на нашу беду Они проснутся раньше намеченного срока, Лалита сакхи будет страшно недовольна нами, и тогда нам точно несдобровать! Ой! Взгляни! Ананга Манджари показывает нам — уже пора! Ты — Рамана Манджари и это твое служение! Пожалуйста, будь внимательна и осторожна!»

Говоря все это, Парамахамса Бабаджи вновь потерял внешнее сознание. С этого мгновенья, когда трансцендентная сварупа и нитья-сева в духовном мире были таким чудесным образом открыты нашему герою, удачливый Саннйаси Тхакур в своем сердце отдал себя без остатка этому сокровенному служению.

Тем временем первые лучи восходящего солнца окрасили бардовым цветом горизонт Шри Годрумы, являя всю красоту пробуждающейся природы; повсюду мелодично запели птицы, подул нежный, прохладный ветерок. Теплые лучи утреннего солнца, найдя в темноте, спрятанную в зарослях лиан мадхави, хижину Бабаджи Махараджа, явили взору редких прохожих ее скромное очарование. Парамахамса Бабаджи сидел на циновке, сделанной из древесной коры. Он постепенно приходил в себя, возвращаясь во внешнее сознание; пальцы его правой руки вновь стали медленно передвигать бусины четок, а губы чуть слышно повторять Святые Имена. Увидев это, саннйаси Тхакур почтительно склонился к стопам бабаджи и, смиренно сложив ладони, сказал: «О мой господин, этот низкий человек хочет обратиться к тебе с вопросом, надеясь получить ответ, который избавит его от страданий. Пожалуйста, милостиво пролей прохладный нектар враджа-расы на мое сердце, высохшее в нестерпимом огне брахма-гьяны (имперсонального знания, скрывающего личностную природу Всевышнего Господа). Бабаджи ответил: «Ты вправе задать вопросы и достоин получить на них ответы. О чем бы ты ни спросил, я отвечу, насколько это в моих силах. Саннйаси Тхакур сказал: «О господин, я слышал много рассуждений о религии. Обращаясь ко многим людям, я спрашивал — что есть религия? К моему разочарованию их ответы вступали в противоречие друг с другом, поэтому я помещаю этот вопрос перед тобой — будь добр, объясни — что есть истинная религия, или, другими словами, какова органически присущая живому существу форма бытия (дхарма)? В чем состоят вечные обязанности индивидуальной души? Почему разные учителя по-разному понимают истинную суть религии и дают разные наставления? Почему, если существует только одна Абсолютная Истина, философы ведут бесконечные споры, не приходя к единому заключению?»

Сосредоточив свой ум на лотосных стопах Всевышнего Господа Шри Кришны Чайтаньи, Парамахамса Бабаджи начал говорить: «О самый удачливый из людей, я расскажу тебе о принципах религии в той мере , в какой позволяет мое собственное понимание. Пожалуйста, слушай внимательно.

Неотъемлемая природа любого существующего предмета или субстанции, называемых на санскрите васту, есть его вечная характеристика (дхарма). Эта вечная природа проявляет себя на концептуальном уровне существовании объекта, называемом гхатана. Другими словами, когда, волей Господа Кришны, происходит творение какого-либо объекта, вместе с ним из небытия проявляется, сопутствующая ему и, неотделимая от него, природа. Именно она определяется понятием дхарма. Однако, когда данный объект приходит в соприкосновение с другими явлениями проявленного бытия, его изначальная природа видоизменяется или искажается. С течением времени это искаженное состояние объекта закрепляется за ним и создает ощущение вечной неотъемлемой его характеристики. Тем не менее такое искаженное состояние объекта не отражает его истинную объективную природу, то есть не является его свабхавой. Ее называют нисарга — природа, приобретенная объектом в результате продолжительного контакта с посторонними факторами из внешнего окружения. Таким образом нисарга замещает собой свабхаву, выдавая себя за последнюю. Возьмем, к примеру, воду, которая является васту — объектом, а способность быть жидкой — это ее свабхава. Когда, под влиянием внешних обстоятельств (низкой температуры) вода замерзает, превращаясь в лед, ее приобретенное свойство твердости замещает собой органически присущую ей природу — быть жидкой. В действительности же приобретенная природа не может быть вечной. Она или случайна или временна. Она проявляется в результате определенных обстоятельств, какое-то время существует и затем, когда причина, породившая ее исчезает, она также автоматически прекращает свое существование. С другой стороны свабхава объекта, его истинная природа, существует вечно. Даже будучи искаженной, она не исчезает, но пребывает как бы в дремлющем состоянии, сохраняя неразрывную связь с объектом. Раньше или позже, когда время и обстоятельства сложатся должным образом, вечная природа объекта опять проявится и будет вновь утверждена как объективный факт. Истинная природа объекта — есть его нитйа-дхарма, вечное предназначение, тогда как приобретенная природа объекта — есть его наймитика-дхарма, временное и случайное предназначение. Обладающий васту-гьаной — истинным пониманием сути вещей, может увидеть разницу между нитйа и наймитика-дхармой. Те же, кому такого знания явно не достает, вынуждены ошибаться, принимая одно за другое, будучи уверенными, что временная природа объекта и есть его вечная дхарма.

Саннйаси Тхакур сказал: «Прошу, объясни мне значение слова васту». Парамахамса Бабаджи : «Санскритское слово васту происходит от глагольного корня вас, что значит «существовать», «обитать» или «пребывать в каком-либо состоянии». Добавляемый к нему суффикс ту превращает слово в глагольное существительное. Таким образом — то, что существует и может быть понято само по себе — есть васту. Васту бывает двух видов: вастава и авастава — соответственно реально существующая категория и не существующая на деле или временная категория. Вастава васту обозначает предметы трансцендентного мира, а авастава васту используется для описания временных объектов материального проявления, которые можно разложить на несколько категорий — дравйа – предметы, гуна – качества и другие. Только трансцендентные «предметы» в действительности существуют, тогда как временные категории мирского бытия имеют лишь некое подобие существования, которое иногда истинно, а иногда ложно. Человек, верящий во что-либо, может иметь правильное представление, но может и ошибаться, принимая иллюзию за реальность. «Шримад-Бхагаватам» (1.1.2) говорит в этой связи: ведйам ваставам атра васту шивадам, только истинная реальность, отличная от иллюзии, которая существует в неразрывной связи с Верховной Абсолютной Истиной и служит на благо всем и каждому, может быть объектом познания для серьезного исследователя. Из этого утверждения «Бхагаватам» становится очевидным, что лишь мир духа — есть единственно истинное бытие, а Верховный Господь, Бхагаван — есть единственный вастава васту — исключительное проявление этого бытия. Он является причиной существования бесчисленных живых существ — джив, наделенных индивидуальностью, и которые есть его вечные неотъемлемые частицы, а также причиной майи — магической энергии, порождающей иллюзию. Поэтому слово васту указывает на три фундаментальной реалии: Бхагаван, джива и майа. Существование всех трех совершенно объективно и знание об их взаимоотношениях есть шуддха-гйана, чистое знание. Философы, каждый по-своему, пытаются объяснить истинную природу этих трех реалий, однако все их толкования касаются лишь авастава васту, временных иллюзорных мирских категорий. Так мыслители школы вайшешика «разбирают по частям» материальное творение, выделяют его различные составляющие, такие как дравйа (объекты) и гуна (их качества), видя перед собой однако лишь материальные категории авастава васту. Вастава васту обладает вишеша-гуной, конкретными индивидуальными чертами, определяющими саму его природу. Такие определенные признаки присущи и вечным душам — индивидуальным живым существам, характеризующим их совершенно определенным образом.

Услышав это, Саннйаси Тхакур сказал: «О мой господин, я хочу более ясно понять этот предмет!» Бабаджи Махашайи ответил : «Однажды преданный по имени Кришнадас Кавираджа, вобравший в себя всю милость Шри Нитйананды Прабху, показал мне свою рукопись книги «Шри Чайтанья-чаритамрита». На страницах этой книги (Мадхья 20.108,117), Шриман Махапрабху дает нам такое обьяснение:

дживера сварупа хайа — кришнера нитйа-даса
кришнера татастха-шакти, бхедабхеда-пракаша
кришна бхули сей джива анади-бахирмукха
атаева майа таре дейа самсара-духкха

Находясь между духовной и материальной природой, живое существо, порожденное татастха-шакти — пограничной энергией Всевышнего Господа, навечно едино и одновременно отделено от Него. Забыв о Кришне, живое существо в незапамятные времена пало жертвой влечения к внешней иллюзорной энергии Господа. Поработив душу, майа заставляет ее влачить жалкое мирское существование и переносить бесчисленные материальные страдания».

Кришна — это чит-васту, тот, кто воплощает в Себе всю сумму духовного бытия. Его можно сравнить с солнцем духовного мира. Дживы подобны атомарным по величине частицам света, расходящимся в лучах солнца, Их количество невозможно подсчитать.

Кто-то может возразить: «Вы говорите, что Бхагаван и живые существа подобны соответственно Полному Целому и Его составным частям. Это означало бы, что Бог, говоря образным языком, «разобранный на составляющие» , должен был бы утратить Свое личностное индивидуальное существование. Это подобно тому, как если гору расколоть на множество кусков, то она перестанет существовать». На это я отвечу: «Этот пример не верен . Возьмем более подходящую аналогию, которую приводят Веды. Они сравнивают дживы с искрами, вылетающими из пламени костра, который , однако , не гаснет по этой причине . Подобно этому, хотя бесчисленные дживы исходят из Господа Шри Кришны, Он остается полным и неизменным. В действительности же , не существует такой аналогии, которая смогла бы совершенным образом, описать природу Абсолютной Истины. Примеры костра и вылетающих из него искр, лучей, исходящих от солнца или философского камня, прикосновением к железу создающим золото, далеки от того, чтобы быть точными. Поэтому оставив все попытки постичь истину, опираясь на мирские аналогии, человек должен, отбросив какие-либо материальные представления, раскрыть свое сердце Божественному откровению, являющему истинную природу души и Бога. Господь Шри Кришна — это брихад-чит-васту — бесконечно великое трансцендентное живое существо, тогда как джива — это ану-чит-васту — бесконечно малое трансцендентное живое существо. Оба, будучи полностью духовными (чит-дхарма), они различаются тем, что Кришна — это полное целое, а джива — есть Его неотъемлемая частица. Господь Кришна вечно господин, а дживы вечно Его слуги. Необходимо также отметить, что эти взаимные отношения совершенно естественны для обеих сторон. Кришна — самый привлекательный для живых существ, которые устремляют к Нему все свои помыслы. Кришна — Верховный повелитель, а дживы добровольно подчиняются Ему. Кришна — наблюдатель, а дживы — объекты Его наблюдения. Кришна есть полное совершенное целое, а дживы малы и незначительны. Кришна обладает верховным могуществом, а дживы лишены независимой силы. Поэтому кришна-дасйа — любовное служение и полное предание себя Господу Кришне — есть вечная свабхава или дхарма дживы. Господь Кришна — повелитель безграничных энергий. Полная сумма этих энергий (пурна-шакти) являет себя без остатка в духовном мире, чит-джагат. Для того, чтобы проявить на свет индивидуальные души — дживы, Он использует одну из Своих энергий, называемую пограничной или татастха-шакти. Посредством этой энергии и создается существо (васту), которое способно находиться среди как одушевленных существ, подобных ей самой (чит-васту), так и предметов, состоящих из мертвой материи (ачит-васту). Таким образом, рожденная из татастха-шакти, душа — джива способна одновременно поддерживать отношения с духовным миром и с материальным. Дух абсолютно чист и наделен сознанием, а точнее он есть сознание, тогда как материя, лишенная сознания — есть его прямая противоположность. Поэтому для трансцендентной души на самом деле невозможно быть связанной с безжизненной материей. Тем не менее Божественная энергия Господа, называемая татастха-шакти, делает возможным, чтобы некоторые души, будучи мельчайшими частицами духа, вступали в связь с материей.

Часть земной поверхности, расположенная между кромкой воды и сушей, называется тата (берег). Поскольку по берегу проходит граница между двумя стихиями, тата соприкасается с обеими. Точно также божественная энергия — татастха-шакти — непостижимым образом соединяет в себе две противоположные по сути категории — материю и дух. Поэтому , положение дживы не подобно в точности положению вечных обитателей духовного царства, никогда и ни при каких обстоятельствах не соприкасающихся с материей. Однако , в тоже время , джива не принадлежит и материальному царству, созданному из безжизненных тел. Не относясь ни к материи, ни к духу, индивидуальная душа составляет совершенно отдельную категорию. По этой причине между дживой и Верховным Господом всегда существует разница. Бхагаван — Верховный повелитель майи, энергии, творящей иллюзию. Она подчиняется Ему во всем, тогда как джива под влиянием определенных обстоятельств становится ее слугой. Поэтому выделяют три объективные, всегда существующие отделённые категории — Бхагаван, майа и джива. Из них Бхагаван — Верховная Личность Бога — главенствующая категория, основатель двух других, что подтверждается в «Катха-упанишад» (2.2.13) и «Шветашватара-упанишад» (6.13): нитйа нитйанам четанаш четананам.

«Он (Всевышний Господь) --- Верховный Вечный среди многих вечных. Он главное, обладающее сознанием существо, среди многих, наделенных сознанием существ.» С другой стороны джива, рожденная из татастха-шакти, согласно своей природе — вечный слуга Кришны, поэтому она — бхедабхеда-пракаша — проявление , одновременно отличное и неотделимое от Господа. Разница проявляется в том, что джива попадает во власть майи, тогда как Кришна — всегда повелитель этой иллюзорной энергии. С другой стороны, как джива так и Бхагаван — есть чит-васту — полностью духовные существа и, кроме того, джива — это особая энергия Всевышнего. В этом состоит их вечное различие. Если оба эти принципа, единство и различие — вечны, тогда принцип различия становится более существенным, чем принцип единства. Служение Кришне — вечная дхарма дживы. Забыв об этом, она попадает во власть майи и оставляет Кришну. Это проявляется в том, что джива входит в материальное творение. Поскольку появление у дживы чувства безразличия к Господу и вхождение ее в материальные миры происходит одновременно , невозможно зафиксировать то мгновение в истории ее существования, которое можно было бы назвать «падением души». Поэтому здесь используется словосочетание анади-бахирмукха, указывающее на то, что душа в незапамятные времена оставила Господа, привлеченная его внешней иллюзорной энергией . Когда это произошло, в следствии контакта с материей, джива, казалось бы, утратила свою изначальную дхарму, поскольку в то самое мгновение, когда джива связала себя с майей, ее вечная дхарма изменила свою форму. В контакте с энергией, рождающей иллюзию, джива принимает на себя временную, ложную природу — нисаргу, наделяется иллюзорными индивидуальными наклонностями и чертами характера. Эта временная природа дживы вызывает к жизни и комплекс временных правил и предписаний, регулирующих ее существование в материальном мире наимитика-дхарму. Вечные обязанности души, нитйа-дхарма — едины, неизменны и безупречны независимо от ситуации. Временные же обязанности дживы (наимитика-дхарма) рождены от ее соприкосновения с материальным миром и потому принимают самые разнообразные формы, в зависимости как от обстоятельств жизни так и мнений различных ученых.

Посчитав тему завершенной , Парамахамса Бабаджи стал перебирать в руке четки, продолжая свое повторение хари-нама джапы. Выслушав объяснение возвышенных истин, саннйаси Тхакур предложил свои почтительные поклоны и произнес: «О мой господин, сегодня я хорошо обдумаю все, о чем ты мне сказал и, если у меня возникнут вопросы, с твоего разрешения , я задам их тебе завтра.